Апостол Павел в Послании к Коринфянам, намереваясь излагать учение нравственное, переходит к главнейшему из благ, именно говорит о милостыне: при сборе же для святых поступайте так, как я установил в церквах Галатийских: в первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду (1 Кор. 16, 1-2). Не сказал: пусть приносит в церковь, дабы ему не стыдно было приносить малое, но: пусть, сберегая мало-помалу, увеличивает приношение и потом покажет его, когда я приду; а до того времени, говорит, отлагай у себя и дом твой делай церковью, ковчегом, сокровищницею, будь стражем священного имущества, самопоставленным домостроителем бедных: человеколюбие дает тебе это священное право. Знаком этого остается и доныне сосудохранительница. Но знак остается, а дела нет. Знаю, что многие из присутствующих опять будут укорять нас и, слыша слова наши, говорить: не будь, просим тебя, тяжел и обременителен для слушателей; предоставь это их произволу, отдай на их волю; ты так стыдишь нас и заставляешь краснеть! Но я не перестану говорить об этом, ибо и Павел не стыдился непрестанно повторять это и настаивать, подобно просящим милостыни. Если бы я говорил: отдай мне и принеси в мой дом, то, может быть, слова мои были бы постыдны; впрочем, и тогда нет: ибо служащие жертвеннику, говорит апостол, берут долю от жертвенника (1 Кор. 9, 13).
Но может быть, кто будет укорять меня, что я говорю о самом себе. Нет, я теперь предлагаю просьбу о нуждающихся, или, лучше, не о нуждающихся, а о вас, подающих; потому и говорю смело. Ибо что за стыд сказать: подай Господу алчущему, одень Его, ходящего нагим, прими Его – странника? Владыка твой пред целой вселенной не стыдится говорить: алкал Я, и вы не дали Мне есть (Мф. 25, 42), тогда как Он ни в чем не имеет недостатка и никакой нужды, – и я ли буду стыдиться и сомневаться? Нет, такой стыд – от диавольских козней. Посему я не стыжусь, но смело говорю: подавайте нуждающимся, – и буду говорить громче, нежели сами нуждающиеся. Если бы кто мог доказать и обличить, что, говоря это, мы привлекаем вас к самим себе и под предлогом бедных имеем в виду собственную пользу, то это было бы достойно не только стыда, но и тысячи громов, и тем, которые делают это, не следовало бы жить; если же, по милости Божией, мы о себе нисколько не заботимся, но предлагаем вам благовестие безвозмездно, трудясь хотя не так, как Павел, однако же довольствуясь своим, то я со всем дерзновением говорю: подавайте нуждающимся, – и не перестану говорить это, а не подающих буду осуждать строго. Если бы я был военачальником и имел у себя воинов, то, конечно, не стыдился бы заботиться о доставлении пищи своим воинам; так же много я пекусь и о вашем спасении. Но дабы слова мои действовали сильнее, то, став под руководство Павла, буду говорить вам вместе с ним: каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние. Устроим в своем доме ковчежец для бедных, который пусть находится около того места, где ты становишься на молитву, и всякий раз, как приступаешь к молитве, наперед положи милостыню и потом воссылай молитву. Как ты не начинаешь молитвы, не умывши рук, также не начинай ее и без милостыни. Положить милостыню не меньше значит, как повесить Евангелие близ своей кровати: ибо если ты, повесив Евангелие, сам ничего не будешь делать, то не получишь столько пользы, а устроив такой ковчежец, ты имеешь оружие против диавола, окрыляешь свою молитву, освящаешь свой дом, сохраняя в нем царское брашно. Пусть стоит этот ковчежец у твоей кровати, и ночь твоя будет без мечтаний; только не полагай в него ничего от неправедных стяжаний: дело твое есть милостыня, а милостыня не может происходить от жестокосердия. Хотите ли, я укажу вам и источники, откуда заимствовать такие приношения, дабы таким образом сделать их легкими? Ремесленник, например, сапожник, кожевник, медник или какой-нибудь художник, продав что-нибудь из произведений своего искусства, пусть приносит начаток цены Богу, пусть отлагает некоторую часть в тот ковчежец и этою малою частью поделится с Богом; не большего требую, но столько, сколько приносили сыны иудейские, исполненные бесчисленных зол; столько же будем отлагать и мы, чающие неба. Впрочем, не поставлю этого законом. Не запрещаю отлагать и больше, но только прошу отлагать не менее десятой части. То же самое делайте не только при продаже, но и при покупке. То же правило пусть соблюдают и владельцы полей при собирании с них доходов; то же и все, приобретающие праведно; не говорю о ростовщиках, равно и о воинах, которые притесняют других и обогащаются от чужих несчастий, а говорю о людях, собирающих имущество трудами праведными. Если мы утвердимся в такой привычке, то потом совесть будет укорять нас, как скоро мы не станем исполнять этого правила; сами испытаем, что это дело не трудное, перейдем мало-помалу к высшим добродетелям и, научившись призирать богатство и удалив в себе корень зол, проведем спокойно жизнь настоящую и достигнем жизни будущей, которой да сподобимся все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу вместе со Святым Духом слава, держава, честь ныне и присно и во веки веков. Аминь.